Что могло присниться Конан, когда она потеряла сознание? Знать об этом может только сама девушка, но мы имеем право предположить, что ей снилось, к примеру, как её тело последовательно расчленяется пилой на несколько равных частей. Кто это делает? Ну, конечно же, сам Лидер-сама! И на то есть, разумеется, весьма серьёзные причины. Ну не нравится ему, когда его первоклассные Акацки грохаются не пойми куда, теряют сознание, и вообще ведут себя не так, как подобает страшным воинам тени. Разумеется, это так же великая честь для Конан быть расчленённой самим Лидером, чьё второе имя Боль. Наверное, он решил, что Конан будет лучше смотреться в качестве одного из его клонов, и теперь её подготавливает к переходу в режим Бога. Когда же девушка очнулась от сладких сновидений, она заметила прежде всего, что где-то рядом на самом деле ходит пила. Простого поворота головы было достаточно, чтобы полностью оценить ситуацию.
Итак, она лежала на полу в углу в какой-то неизвестной ей комнате. Вдоль стен был накидан хлам подозрительного вида. Посередине комнаты располагался стол, а перед столом стоял человек. Остановимся подробнее на этом человеке. Это был огромный, грузный мужчина, более все он напоминал глыбу камня, причём в равной степени это относилось и к тому, что сразу разобрать, где у него находится какая часть тела, было затруднительно. Иначе говоря, он был очень толстый, прямо-таки обширный. На теле присутствовала растительность, но как-то совершенно беспорядочно. При густых зарослях жестких волос на боках, голова, к примеру, была идеально выбрита. Голова кстати заслуживала особого внимания. Шея на ней, разумеется, отсутствовала как факт, маленькие глаза и большой рот заставляли вспомнить о мифических духах подземелья, и при всё этом глаза обводили на удивление правильные, даже узорные чёрные брови, в данный момент придающие лицу трагическое выражение. В руках у мужчины была огромная пила, при помощи которой он с отеческой заботой и настойчивостью пилил столь же крупное бревно сероватого цвета. На очнувшуюся Конан большой человек не обращал никакого внимания, и в этом ощущалась некая демонстративность.

/Старый кукольник/
Человек, не поднимая глаз на свалившуюся с первого этажа гостью, скорбно склонил голову и зажмурился, но, быстро спохватившись, что невольно прекратил работу, тут же продолжил мерный процесс пилки бревна:
- О-хо-хо, - донеслось горестное бормотание. - Ох, були, були, були.
Между тем Конан вспомнила, коль скоро она лишь притворялась потерявшей сознание неумехой, что упала в угол не сразу, напротив: она приземлилась довольно близко к столу, но человек-глыба, сейчас изображающий саму непоколебимость, тогда приблизился к ней и... аккуратно затолкал её ножкой в угол, что подтверждал отпечаток стопы на плаще девушки. После этого свершения толстяк вернулся к столу и принялся за работу с удвоенным энтузиазмом.

/Старый кукольник/
В ответ на попытку перекричать звуки, издаваемые могучим инструментом, кукольник начал пилить ещё более интенсивно, но вскоре, к его разочарованию, бревно просто разлетелось на две части, а пила ударилась о стол. Такой неожиданный поворот дел не смог застать старого мастера врасплох, он тут же схватился за рубанок (тоже весьма внушительных размеров) и начал безжалостно полосовать обрезанное бревно за бока. За всё время работы он Конан удостоил всего двух коротких взглядов.
"Бум, бум", - донесся с первого этажа гул часов, предупреждая о том, что время в этом доме всё-таки идёт.

/Старый кукольник/
Мастер приостановил свою работу и повернул голову без шеи к Конан. Секунда долго и пытливого всматривания в глаза, и в руки гостьи с насмешкой был передан небольшой обрубок, такого же серого цвета, что и обтёсанное бревно. За обрубком в руки попал рубанок, тоже меньших размеров в сравнении с инструментом мастера, и, наконец, проехавшись по столу, рядом с Конан остановились тиски.
Гигант одарил девушку ещё одним насмешливым взглядом и, как ни в чём ни бывало, принялся за работу, продолжив тесать бревну бока. В это же время на втором этаже скрипнула дверь, а уже через мгновение по лестнице стекла знакомая личность в розовом одеянии. В левой руке у неё была фляга бурого цвета и коробочка, перевязанная верёвкой, через которую её держатель продел один палец. Личность проплыла на середину комнаты и бесцеремонно уложила и флягу и коробку на стол, хотя на том изо всех сил кипела работа. Мастер даже хрюкнул от возмущения, и его изящные брови картинно взлетели вверх.
- На, и на, - указала Миреньяму на положенные на стол вещи, обращаясь, видимо, к Конан.

/Старый кукольник/Миреньяму/
- А, да, пожалуйста, - промычала в ответ добродеятельница. Затем она начала бестолково вращать головой и, в конце концов, придя к какому-то решению, удалилась в тёмный угол комнаты, откуда незамедлительно стало доноситься заунывное гудение, называемое речью:
- Вот я вышла на улицу, - запела-засопела девушка. - А там люди ходят, все в масках, как и я. А что им скрывать? Почему они ходят с масками, когда у них причин на то нету? Прячут свои ротики, как будто в них песок насыпится. А ну и что, если насыпится? Это ещё не причина надевать на себя маски. Топают, как дождь, по улице и воображают себя личностями. На самом деле же, как капли дождя, одинаковые и прозрачные. Все прозрачные, одинаковые, понурые и глупые.
Мастер в это время взял в руки обрубок, который прежде пытался отдать Конан, и начал его вертеть с недоумением, поднимая то и дело взгляд на гостью, вызвавшуюся ему помогать.
- А у тебя, кукольник, стол весь в щепках, - продолжало преснопение существо в углу. - Когда-нибудь весь мир завалит твоими щепками. И это не смешно. У тебя щепки - ого-го-го какие! Ты же таким рубанком работаешь, который с меня ростом... Нет, даже больше меня. Такие рубанки заставляют задуматься о низменности всего сущего. Ведь он же больше меня, человека. И он проедется один раз по мне, и от меня ничего не останется. Хорошо бы было на таком рубанке по улицам ездить. Чтобы все знали о низменности всего сущего, а не только я...

/Миреньяму/Старый кукольник/
- О, мрак и ужас творятся, - не меняя заунывной интонации, девушка переключилась на новую тему. - Тёмные ветра дуют. Тёмные времена наступают. Погода корчится в мучениях, и все в скорби повергнуты ниц. Все ждут возвращения Кадзекаге-сама, и сестры его родной Темари-сама, и брата его, тоже кстати родного, Канкуро-са-сама, и советника нашего храброго Юуры-с-с-с-сама. Советник, кстати, нашему Кадзекаге-сама не родной. Не брат он и не сестра, - Миреньяму накрыла свою спутницу взглядом тёмных глаз, в которых было лёгкое недоумение. - А... а зачем ты эту тютюшечку строгаешь? У тебя же ничего не получится, ты же не умеешь резать по дереву.
Старый кукольник, который, заметим, старым особенно не выглядел, во всё время речи девушки, то и дело бросал любопытные взгляды на Конан и даже игриво водил бровями, превращая их то в дуги, то в крылатых птиц, то в волнующееся море. Наконец, само полено, переданное Конан, избрало политику воздержания и с большой неохотой поддавалось натиску рубанка. Следовало предположить, что полено это из какой-то очень твёрдой породы дерева.

/Миреньяму/
- Хорошо. Хорошо, я расскажу, но давай поиграем в игру, - гудение прекратилось, а в глазах затеплился огонёк внимания. - Это очень простая и совершено не страшная игра. Правила такие: ты задаёшь мне вопрос, и я на него отвечаю. Но потом я тоже задаю тебе вопрос, и ты тоже отвечаешь. После того, как ответишь на мой вопрос, можешь снова задать свой. Согласна? Только, позволь, я начну и первой задам вопрос. У тебя есть человек, который всегда защитит и поддержит тебя? Который в трудную минуту, когда нужна помощь, всегда взвалит на себя бремя ответственности. Или не всегда, но, пусть, хоть иногда.

/Миреньяму/Старый кукольник/
- Нет, - помотала головой девушка, - у меня такого человека нету. А если я попаду в неприятность, то тут-то для меня, наверное, всё и закончится, но я об этом не думаю обычно. Выходит, снова мой вопрос, да?
В эту минуту нельзя было не обратить внимания, что мастер, не принимавший участия в разговоре женщин, выхватил с витрины молоток, как и все другие инструменты весьма крупный, и зубило, уже воистину поразительное, размером более напоминавшее лом, с множеством шрамов-зазубринок, какие бывают у отупевшего оружия, претерпевшего ни одно масштабное сражение, и вот этим вот инструментом принялся с двойным и с тройным остервенением долбить своё несчастное бревно. Таковое действо сопровождалось очень нешуточным шумом.
- В каком доме ты живёшь? И любишь ли ты свой дом? - не забывала про очерёдность Миреньяму.

/Миреньяму/
Стражница в свою очередь с интересом покосилась на кукольника: тот был невозмутим.
- Да, мне наскучила наша игра, - согласилась девушка. - Но я запомнила, очередь за мной, - Миреньяму крупными размеренными шагами вышла из своего тёмного угла. - Сейчас я исчезну, - деликатно заявила она. - Но не беспокойся, ты и до ста сосчитать не успеешь, как я вернусь. Ты умеешь считать до ста? За короткое время я найду угрюмого и пасмурного Баки-саму и устрою тебе встречу с ним. Не уходи.
Сказав так девушка, полная решимости, засеменила к лестнице, ведущей наверх.

/Миреньяму/
Стражница в свою очередь с интересом покосилась на кукольника: тот был невозмутим.
- Да, мне наскучила наша игра, - согласилась девушка. - Но я запомнила: очередь за мной, - Миреньяму крупными размеренными шагами вышла из своего тёмного угла. - Сейчас я исчезну, - деликатно заявила она. - Но не беспокойся, ты и до ста сосчитать не успеешь, как я вернусь. Ты умеешь считать до ста? За короткое время я найду угрюмого и пасмурного Баки-саму и устрою тебе встречу с ним. Не уходи.
Сказав так, девушка, полная решимости, засеменила к лестнице, ведущей наверх.

/Старый кукольник/
А кукольник и вправду бросал один за другим резвые взгляды на усердно работающую девушку и даже щурился правым глазом. Прошло несколько минут. За это время мастер успел добиться видимого результата в работе, и когда осколки и стружка, обильно сходящие с полена, осели по сторонам, то взгляду предстала характерная форма женского тела, только без рук, ног и головы. Тело было размером чуть меньше туловища взрослого человека, но предположить, что мастер посвятил своё творчество образу ребёнка, не было никакой возможности, ибо произведение украшали огромные, объемные, тщательнейшим образом вырезанные женские груди. Сделав дело, кукольник тяжело вздохнул и поднял глаза к потолку. Затем с видом серьёзной задумчивости он посмотрел на Конан, громко выругался на непонятном, неразборчивом языке, подкрепив ругательства ударом кулака по столу, и рванулся с места, осаждая немощную в сравнении с формами мастера лестницу. Перемещение кукольника на верхний этаж сопровождалось немалым шумом, который довершил звук задвигаемого засова. Вскоре гигант снова спустился в подвал и занял прежнее место у стола, однако по нему было видно, что что-то его сильно раздосадовало. Он достал небольшой ножичек и принялся ещё тщательнее обрабатывать грудь своего творения, сглаживая неровности и погрешности. Вскоре со второго этажа стал доноситься скрежет двери: вначале слабый удар о раму, затем более сильный, и, наконец, громкий стук. Все эти события заставили мастера только ещё более нахмуриться, но от процесса резки по дереву он не отрывался.

/Незнакомец/Старый кукольник/
- Это тот, кого ты желала видеть очень, - ответил грубый мужской голос из-за двери. - Открывай, если не хочешь тратить моё время попусту.
Неожиданно воцарилась тишина, которая здесь была большой редкостью. Целых пять секунд безмолвия, после которого в подвале поднялся характерный шум, и вскоре по лестнице взобрался сам мастер. В руках у него было молоток и колба с гвоздями, выражение лица не изменилось и было подобно грозовой туче. Кукольник окинул переменившуюся гостью быстрым взглядом, подошёл к двери, достал из склянки два гвоздя и мощным ударом воткнул оба в засов, даже не прибегая к помощи молотка. За первой парой последовало ещё несколько, которые мастер вбивал могучими ударами сразу по несколько штук, и вскоре засов оказался намертво прикреплен к стене. После того, как кукольник обезопасил себя и свой дом от вторженцев, он вручил последний гвоздь Конан, оставил молоток неподалеку и, буркнув что-то поучительное, но невразумительное, поспешил вернуться к работе.
- Да что же ты, даже дверь открыть не можешь? - Рявкнул голос снаружи.

/Незнакомец/Миреньяму/
Перед Конан стояли двое. С одним или, точнее, с одной из двоих Конан рассталась всего несколько минут назад, это была Миреньяму. У девушки был какой-то странный перекошенный взгляд, а на лбу, над бровью, появилась глубокая царапина, сочившаяся красной кровью. Кровь была и на указательном пальце правой руки. Второй человек, по-видимому обладатель грубого голоса, держался грозно и нервно постукивал себя рукой по бедру. Он был невысок ростом, одет в грубый плащ грязно-коричневого цвета, на голову накинут капюшон, скрывавший черты лица.
- Ну, ну, через окно, - мрачно усмехнулся незнакомец. - Ладно, давай рассказывай, зачем я тебе понадобился, и что ты такое.

/Незнакомец/Миреньяму/
Миреньяму вздрогнула и медленно подняла взгляд на Конан. На лице её был написан ужас. Затем неожиданно она улыбнулась, развернулась резко и объявила:
- Как скучно, я пошла гулять, не хочу кушать.
- Постой, - поднял руку незнакомец, останавливая беглянку.
- Я хочу гулять! - Неестественным голосом заверещала Миреньяму, вся сотрясаясь, но с места не сдвинулась, а наоборот тут же как будто обессилила и поникла духом.
- Стой здесь, - незнакомец снова обернулся к Конан. - Так значит, переворот, говоришь? Удивляюсь я, как такие глупые слухи ещё и до Скалы доходят, - тут мужчина ненадолго задумался. - Ладно, иди за мной, - он махнул рукой в направлении дороги, а затем бросил короткий взгляд на Миреньяму: из-под капюшона, как два раскалённых уголька, горели глаза. - Ты тоже.